«Кричи, моя свирель, страдай...»

В нашей новой квартире как в загородном доме: окна мансарды распахнуты прямо в небо. Утро начинается с поцелуя дочери в щечку: «Побежала, папочка! Я люблю тебя!» Щекотно от ее поцелуя. Открываю глаза и вижу над собой бездонную синь неба. Весна. Ощущение счастья...

«КРИЧИ, МОЯ СВИРЕЛЬ, СТРАДАЙ»

В том первом номере «Царского Села» Алексей Ахматов напечатан в тандеме с Анатолием Иваненом. Впервые он появился у нас на презентации «Царскосельского альманаха», проводившейся в пушкинском Лицее. Там он читал свои стихи. Потом были на фуршете, добавили в кафе «У Густерина», делились планами, обменялись телефонами, электронными адресами. Подарил мне свою книжку стихов. Я попросил его прислать что-нибудь для журнала. Он отреагировал мгновенно: прислал великолепную подборку стихов:

Я на краю большой эпохи
Бессмысленно пишу стихи.
Мои дела, я знаю, плохи,
Пусть даже строчки неплохи.

Кто делал трудную работу,
Не отступаясь ни на йоту,
Про тщетность зная наперед —
Меня, наверняка, поймет.

«Как жаль, что он не пишет критик», — выразился как-то Пушкин о Жуковском. Я тоже не пишу «критик». Пишу о своих друзьях. Люблю их. Люблю их стихи. Восторгаюсь ими. Хочется закончить процитированный стих. Душа болит у Леши. За Отечество наше болит:

Нам говорят: зачем вам книжки?
Ведь глядя в книгу,
видишь «шиш».
Нам говорят: найди под крышкой
Поездку на футбол в Париж.

Нам говорят... а ты не слушай,
Не слушай, а услышь засим,
Как золотой телец разрушил
Наш третий и последний Рим.

Как гениально нас надули,
Зады запеленав джинсой,
И как «Жуки» из Ливерпуля
Нас уничтожили с тобой.

Как мы жевачкой залепили
Путь к звездам. Встал
Наш марсоход.
Мы сами, сами так решили,
Мы сами не пошли вперед.

Так пораскинь своим умишком,
И ты увидишь, мальчик мой,
Какая тварь под каждой крышкой
Ведет охоту за тобой.

Сегодня член Союза писателей России Алексей Ахматов успевает многое. Ведет молодежную поэтическую секцию в СП. Пишет стихи и выпускает книги. Сотрудничает с журналами и альманахами. Бывает на разных литературных тусовках, никогда не отказывает мне, когда я его куда-то приглашаю. При этом работает: настоящий профессионал сегодня в России литературным трудом прожить не может, а кормить семью надо.

Недавно он был в Москве, на съезде писателей своего союза. «Ну, как?» — спрашиваю. Пожал плечами: нет комментария.

Союзы ведь тоже переживают не лучшие времена. После развала огромной страны с огромным союзом писателей последний распался на множество враждующих между собой союзиков. Честно говоря, все от этого уже устали. И Леша тоже. При твердой своей позиции, он человек «толерантный», хоть и не любит этого слова. Но готов общаться.

У нас в журнале мы всех литераторов под одной обложкой собираем, независимо от того, к какому они союзу принадлежат, лишь бы написано было хорошо. И очно они общаются. Вино все пьют, невзирая на идеологические разногласия. И ничего, «морды» друг другу не бьют. Все ведь цивилизованные люди.

Вернусь-ка лучше к своему другу. Хочется еще стихов:

Уюта хочется душе,
Чтоб коньячок был и буше,
Чтоб друг, сидящий за столом,
Сверкал, как лысиной, умом.

Но, говорят, полезен ей
Не теплый дом, и не хоккей,
А ей полезен, говорят,
Колымский холод, голод, яд.

Весь Ахматов здесь. Он любит хороший стол и чтоб вокруг были хорошие люди. Но вот ведь и с Иваненом его «колымский холод» роднит. В генах у нас, что ли, это сидит? Не приведи Господи! Живи, друг! Пиши стихи, твори! Удачи тебе! Все будет хорошо!

Кричи, моя свирель, страдай,
как я страдал!

Плачь в тишине полночной,
как я плакал

Один в пучине бед, как Хейердал
На тростниковом корабле, однако.

Ты астматически пищишь,
едва дыша,

Что спеть про жизнь мою? —
Как выпить море.

Куда тебе, древесная душа,
Сыграть мое возвышенное горе!

Сейчас Алексей живет в Питере, но с Пушкином его связывает очень многое... Самое главное, его пребывание в Царском Селе осенено любовью... Впрочем, это совсем другая история...

ЕКАТЕРИНИНСКИЙ ПАРК

Парк закрывают через час, и солнце медленно
Отыскивает в ветках конуру.
Кора, поджаренная отблесками медными
Потрескивает слабо на ветру.

Туман, как линза мутная, придвинется,
Дворцом еще не в силах овладеть.
Остекленевший парк Екатерининский
Осипшими грачами может петь.

>Старушки с белками последней булкой делятся,
И в вечереющих аллеях бродит бес.
Меланхоличными гекзаметрами Дельвига
Резные листья падают с небес.

Сосудики зажав в своих ладонях, кружатся,
Спирали очертив между стволов,
И на воде их путанное кружево
Плывет по отраженью облаков.

Бес — грустный спутник поржавевших парков -
Пинает сор в раздумье пред собой.
Каракулем кудрей, как Пушкин молодой,
Трясет, уходит, прячется под аркой...

Так закончился этот день. Дочка, студентка, вернулась из своей Академии русского балета. Усталая, голодная, но счастливая...